РОССИЙСКИЕ ЗРИТЕЛИ ОБ ИРАНСКОМ КИНО
Вторник, 31 Март 2020
Предыдущая часть
– А вы знаете, что этот же режиссер, Валинежад, снял фильм «Точка»? Вы его видели?
– Да, прекрасный фильм! Под впечатлением от этого фильма я занялась каллиграфией. После просмотра этого фильма невозможно было не заняться каллиграфией! Я поняла, что это мое. Хожу в Культурный центр Ирана и с большим удовольствием занимаюсь.
– Таких фильмов мало, а их нужно больше. Про ковер – это вообще просто фантастика! И фильм «Точка» – это знакомство с тем искусством, которое у нас практически не сохранилось, его сейчас пытаются возродить – с каллиграфией. И то, как это снято, насколько глубоко проработана тема… Большой мастер!
– Представьтесь, пожалуйста.
– Вера Ильина, иранист, гид-переводчик.
Документальный фильм Эмира Валинежада «Точка», созданный при поддержке Фонда исследований исламской культуры, тоже был показан на Днях культуры Ирана во ВГБИЛ. Эмир Валинежад, который сейчас учится в Санкт-Петербургском государственном институте кино и телевидения (бывший ЛИКИ), приехал на показы своих фильмов и участвовал во встрече со зрителями. Конечно, я не упустила возможности побеседовать с ним:
– Господин Валинежад, расскажите, пожалуйста, где вы родились, где вы учились, кто был вашим кумиром, учителем в кино, может быть, у вас есть какой-то любимый российский режиссер, с которого начался ваш ментальный путь в кинематограф, и немножко о создании фильмов «Точка» и «Красота, сотканная из тайн» – про ковры.
– Я родился 30 декабря 1985 года. И я с детства любил кино. Но мой отец хотел, чтобы я стал инженером. Это была его мечта. Поэтому по первому образованию я инженер, окончил университет в Тегеране. И после этого я пошел по своему любимому пути – в кино. В годы юности я очень любил русскую литературу и кино. Мои любимые писатели – Максим Горький и Лев Толстой. Поэтому я поехал учиться в Россию, в Москву. Поступил во ВГИК, в мастерскую Джаника Файзиева. Но сначала русский язык у меня шел не очень хорошо. Было тяжелое время и мне пришлось уйти из ВГИКа. Спустя два года я поступил в Институт кино и телевидения в Петербурге. Это была судьба, потому что там я вблизи увидел свой любимый ковер! О Пазырыке нам рассказывали еще в школе – о нем написано в наших учебниках. И когда я оказался в Петербурге, то первое, что я сделал в первый же выходной – я пошел в Эрмитаж, в 26-й зал. И увидел это чудо! Целый год я изучал статьи про Пазырык. И готовил сценарий. Я благодарю Бога и русских ученых Павла Азбелева и Феликса Балонова, своего соавтора Марианну Яцышину с Алтая, и все, что мне дало такую возможность –снимать этот фильм. Эрмитаж для меня всегда был любимым местом. И первый мой показ, премьера этого фильма, прошла в Главном штабе Эрмитажа. Мне до сих пор в это трудно поверить! Потому что, когда я был в Москве и ушел из ВГИКа, я думал, что для меня уже всё закончилось, ничего у меня не получится из-за того, что я очень плохо знаю русский язык. Но вот я увидел Петербург, сразу полюбил этот город и решил поступить в Институт кино и телевидения. Да еще получил бюджетное место! Всего десять человек институт брал на бюджет – я был девятый по количеству баллов за пять экзаменов. Это все было очень неожиданно!
– А вы уже закончили учебу?
– Я в этом году заканчиваю институт, осталось только сдать дипломный фильм. Надеюсь, что скоро я его завершу.
– Кого же вы все-таки считаете своим учителем в кино?
– Ну, вообще, почему я оказался в России? Потому что я был влюблен в кино Восточной Европы – русское и польское: моими любимыми режиссерами были Тарковский и Кесьлёвский. И до сих пор их люблю. Когда в Голливуде был «Золотой век кино», в России после революции не было даже пленки! Но именно русские режиссеры изменили грамматику кино мира. Дзига Вертов, Лев Кулешов, Сергей Эйзенштейн – все они изменили грамматику кино, особенно в области монтажа, и создали свои приемы, которые до сих пор в мире используются.
– А как вы оцениваете вклад в теорию монтажа Михаила Ромма, который говорил: «На стыке двух кадров рождается мысль»?
– Конечно, я его очень ценю, ведь он был преподавателем Тарковского. И еще мне очень много дал мой мастер Карен Саркисович Геворкян, у которого я учился в Институте.
– А почему вас больше интересует документалистика, а не художественное кино?
– Документальное кино может больше сделать для понимания между людьми, для того, чтобы они лучше узнали друг друга. Потому что, к сожалению, по художественному фильму мы не можем узнать, кто эти люди на самом деле, каковы они в жизни – они действуют согласно фантазии режиссера или писателя-сценариста. А документальное кино создается на основе правды. Это «хагигат», истина.
– Спасибо. Успехов Вам!
Аида СОБОЛЕВА